Революционные потрясения 1917 года — Февральская и последующая Октябрьская — спровоцировали масштабную миграцию. Масса дворян спешно покидала страну, опасаясь за свою жизнь и будущее.
По разным оценкам, из России эмигрировало от полумиллиона до полутора миллионов представителей этого сословия.
Однако значительная часть аристократии осталась на родине — историки полагают, что в стране сохранилось около полумиллиона людей дворянского происхождения. Каким же был их новый путь?
Земля и сословия: первые удары новой власти
Одним из первых и наиболее ожидаемых крестьянами декретов стал «Декрет о земле». Его текст, во многом позаимствованный у эсеров, отменял помещичью собственность.
Все дворянские имения конфисковывались в пользу государства, а правом пользования землями наделялись только те, кто обрабатывал их своим трудом.
Спустя чуть более двух недель последовал декрет, упраздняющий саму систему сословий и гражданских чинов.
Оставшимся аристократам предстояла болезненная адаптация. Ценные специалисты, однако, оказались востребованы новой властью, по крайней мере, в первые годы советского строительства.
Профессионалов, получивших дореволюционное образование, активно привлекали на административные должности на заводах, на руководящие посты в РККА и даже в наркоматы.
Яркий пример — Георгий Чичерин, ставший первым наркомом иностранных дел СССР; он происходил из старинного дворянского рода, хотя и примкнул к революционным идеям ещё до 1917 года.
Важно отметить, что лояльность советской власти — а в идеале и симпатия к большевистским идеям — была ключевым качеством для бывших дворян на высоких постах.
Впрочем, и сам Владимир Ленин происходил из дворянской семьи.
Интеллигенция и прерванные мечты
Определенную часть советской интеллигенции 1920–1930-х годов составляли бывшие дворяне. Многие из них, опираясь на прекрасное дореволюционное образование, становились преподавателями, врачами и учёными.
К примеру, известный советский физик и математик Алексей Николаевич Крылов, потомок потомственных дворян, был удостоен Сталинской премии I степени, нескольких орденов Ленина и звания Героя Социалистического Труда.
Тем же, кто не мог предложить новой власти ценных профессиональных навыков, приходилось выкручиваться. Во времена НЭПа некоторые пытались наладить собственный бизнес.
В Волгоградской области помещицы организовали постоялый двор, но их дело быстро пресекли — спустя несколько месяцев были составлены протоколы за неуплату налогов.
Аналогичная участь постигла рабочую артель во Владимирской области, созданную другим дворянином в 1924-м: ее закрыли, поскольку она была «организована из нетрудового элемента».
Молодое поколение и личные трагедии
Молодым представителям дворянства адаптироваться было несколько проще.
Князь Сергей Михайлович Голицын, которому на момент революции было всего восемь лет, смог реализовать себя как инженер и топограф, а в конце 1950-х исполнил детскую мечту, став профессиональным писателем.
Однако его близкие — отец, дед, брат и многие кузены — не избежали репрессий; многие из них закончили жизнь в ссылке.
Некоторым счастливчикам удалось найти свое призвание там, где и находилась их страсть. Николай Зворыкин, происходивший из дворянского рода Зворыкиных, с детства увлекался охотой, которую привил ему отец.
При советской власти Зворыкин устроился на работу в Лесосоюз. Свой богатый охотничий опыт он переносил на страницы журналов, публикуясь в «Охотнике» и «Уральском охотнике», и писал книги.
В целом, у тех дворян, кто смог адаптироваться, найти новое занятие или уже имел востребованную профессию до революции, жизнь сложилась несколько благополучнее, чем у тех, кто продолжал цепляться за устаревшие реалии.
В худшем случае, таких людей ждала ссылка на далёкий север.
Читайте также эксклюзивные и самые интересные материалы портала Городовой.