В конце 1940-х, когда на всю страну гремел социалистический реализм, в Ленинграде собралась горстка молодых художников — Александр Арефьев, Валентин Громов, Рихард Васми, Владимир Шагин и Шолом Шварц.
Они называли себя Орденом непродающихся живописцев — иронично, но точно.
Орденом — потому что верили, что служат искусству, как монахи. Непродающимися — потому что не могли и не хотели подчиняться рынку и власти. А значит, надеяться на продажу своих полотен не могли.
Они собирались в крошечной комнате поэта Роальда Мандельштама на Садовой улице.
Комната стала легендарным "салоном отверженных" — местом, где можно было говорить о Пикассо, спорить о Модильяни, пить чай с ромом и показывать друг другу картины, которым не суждено было попасть на хотя бы самую скромную выставку.
Так родился ленинградский андеграунд, задолго до того, как это слово вошло в моду.
Фреска на стене
В 1959 году Шолом Шварц написал на стене комнаты Мандельштама фреску. Он назвал её "Лучники" — вытянутые фигуры, целящиеся ввысь, словно в недостижимое.
Фреска прожила короткую жизнь: стены закрасили, потом заклеили обоями. Она считалась навсегда утраченной — как и многое из того, что делали художники ордена.
Но в 2016 году, спустя почти полвека, реставраторы нашли под слоями краски знакомые силуэты. Фреску бережно сняли и передали в музей "Царскосельская коллекция", где она теперь занимает своё место в экспозиции.
Что осталось
Орден не дожил до наших дней — Арефьев умер в эмиграции, Шагин и Васми ушли из жизни в Петербурге, но память о них жива в каждом мазке, который пахнет свободой.
Сегодня работы Арефьева, Шагина, Васми можно увидеть в музеях и частных собраниях. Орден, созданный во имя свободы, давно исчез, но то, ради чего он появился, живёт в каждом их рисунке.