Финны говорят — наша. Шведы — нет, всё-таки мы первыми назвали. А россияне молча фотографируют закат на Дворцовой, не особенно вдаваясь в этимологические войны.
Слово «Нева» звучит так, будто оно всегда было рядом. И всё же у этой реки — история, достойная протокола дипломатических споров. Основная версия: финское происхождение.
«Neva» означает «болото», а «Nevajoki» — «болотистая река». Учитывая характер местности до основания Петербурга, звучит вполне логично. Да и большинство лингвистов — от Макса Фасмера до Лебедева — склоняются к этой версии: мол, финское происхождение бесспорно, других параллелей в финно-угорских языках не найдено.
Но тут на сцену выходят шведы. Со своей версией: мол, название связано со словом «ny» — «новый». То есть Нева — это нечто вроде «новой реки». Звучит не менее романтично, особенно если вспомнить, сколько шведских поселений было по берегам Балтики и Ладоги.
Ладожское озеро, из которого река вытекает, тоже называлось Нево.
А теперь самое интересное: река давно русская. И пусть названия звучат по-фински, пейзаж за окнами — сугубо петербургский. Со львами, чугунными мостами и чайками, которые будто насмехаются над языковедами.
