Эти два события — триумф и трагедия — стали ключевыми точками в биографии города, сплавившими в единое целое миф о его основании, суровую реальность природы и образ ответственной власти.
Юбилей 1803 года: рождение мифа
Празднование столетия было тщательно срежиссированной акцией по созданию «официальной» истории Петербурга.
Центром действа стал Медный всадник — к тому времени уже главный символ города.
Вынос петровского ботика, «дедушки русского флота», участие седовласых ветеранов, «видевших основателя», — всё это создавало эффект прямой, почти мистической связи между Петром I, его творением и нынешним поколением.
Торжественный марш гвардии вокруг памятника, молебен в Петропавловском соборе — это были ритуалы, скрепляющие династию (Александр I как наследник Петра), армию и город в одно целое.
Город впервые осознавал себя как исторический феномен, обладающий славным прошлым, достойным увековечения. Праздник создал традицию, заложил основу для будущих юбилеев.
Наводнение 1824 года: испытание на прочность
Если юбилей был прошедшим, то наводнение — экзистенциальным вызовом в настоящем. Оно показало уязвимость «строгого, стройного» города перед слепой стихией. Но именно здесь проявилась оборотная сторона петербургской идентичности — стойкость и взаимопомощь.
Действия губернатора Милорадовича, лично участвовавшего в спасении людей, солдат и полиции на лодках, организация комитетов помощи — всё это показывало, что власть в критический момент не бросает горожан.
Стихийное бедствие, описанное Пушкиным в «Медном всаднике», из частной трагедии превращалось в общую. Оно сплачивало «разных петербуржцев» перед лицом общей опасности.
Формирование «петербургского характера»
Вместе эти события создали комплекс городской идентичности: мы — жители великого города, основанного гением, но построенного на враждебной земле.
Наша гордость имеет цену, и цена эта — ежегодная готовность к испытаниям, суровая солидарность и вера в то, что город будет отстроен заново, как был отстроен после 1824 года.
Летопись наводнений на стенах Петропавловской крепости — материальное свидетельство этого непростого диалога с природой.
Гуляя сегодня по низким набережным Невы, особенно в промозглую осеннюю погоду, невозможно не вспомнить ноябрь 1824-го. Эта память о катастрофе, преодолённой общими усилиями, — такая же часть петербургского духа, как и золотые шпили.