Конец XIX века в Карелии и русских волостях ознаменовался мрачной “игрой” под названием “Котя, котя, продай дитя”.
За этой детской забавой скрывалась шокирующая реальность: дети из бедных семей становились товаром, отправляясь в Санкт-Петербург для подсобного труда и работы в ремесленных мастерских.
«Ученье» как рабство: караваны детей в Петербург
Купцы и крестьяне-промышленники организовывали целые “караваны” детей, отправляя их в столицу под видом “учения”. Это означало рабский труд в мастерских.
“Извозчики” или “рядчики” забирали детей из малообеспеченных семей, где прокормить всех становилось непосильной задачей.
Мальчиков чаще всего отправляли на ремесленные предприятия, девочек — в швейные мастерские.
Как пишет журнал "Родина", отправка ребенка считалась делом, требующим согласия как родителей, так и самого ребенка, однако чаще всего интересы детей игнорировались.
Для юридического оформления сделки у родителей брали долговые расписки.
«Маленькие люди» Петербурга: надежда и трагедия
Петербургский писатель М. А. Круковский в своих очерках “Маленькие люди” описывал, как крестьяне из Олонецкого края продавали детей за символические пять рублей, отправляя их “в неизвестность”.
Город виделся как место, где ребенка поставят на “хорошее место”. Эта вера, полная надежд, породила и тысячи трагедий.
Условия в мастерских часто были суровыми: ранние подъемы, изнурительный труд до полуночи, голод и жестокое обращение.
Треть всех малолетних правонарушений в начале XX века приходилась именно на учеников прикрепленных мастерских.
«Питеряки» и оборванные дети: возвращение домой
Иногда дети сбегали, возвращаясь в родные деревни “изможденными и обездоленными”.
Писатель С. Лосев описывал их как “оборванных, сгорбленных молодых людей с темными глазами – результатом жесткой бытовой муштры и разочарований городской жизни”.
Как пишет vuzlit, были и те, кому удалось выжить и даже преуспеть.
Так называемые “питеряки”, отличавшиеся “цивилизованными” манерами и модной одеждой, возвращались домой, вызывая уважение односельчан. Но таких удачливых было сравнительно немного, и большинство возвращалось к прежним бедам.
Эта жестокая практика, несмотря на некоторые законодательные нормы, продолжалась до начала XX века, оставив глубокий след в истории Карелии и ее жителей.