На Фурштатской улице, среди домов старой застройки, стоит особняк, который для многих остаётся словно тихим шёпотом прошлого. Он не такой знаменитый, как "Дом с маврами" Кочубея на Конногвардейском, но именно здесь в начале XX века родилась одна из самых интересных интерпретаций петербургского модерна — и при этом почти незамеченная городом.
Модерн, облечённый в белый кирпич
Современное здание на углу Фурштатской было построено в 1908–1910 годах по проекту одного из значительных петербургских архитекторов того времени — Романа Фёдоровича Мельцера.
Это не просто ещё один дом аристократа. Мельцер применил здесь нехарактерное для Петербурга решение: облицовку белым глазурованным кирпичом, который в сочетании с металлическими решётками и майоликовыми панно создаёт эффект светящегося фасада.
Несмотря на модерновую эстетику, архитектура не разрывает связи с городом: плавные линии декоративных элементов и пропорции фасада органично вписываются в историческую улицу.
Дом, созданный для уюта
Как отмечают исследователи, более двух третей помещений были предназначены не для парадных приёмов, а для жизни: комфортабельных жилых комнат и удобств для семьи и обслуживающего персонала. Это подчёркивает, что дом был не дворцом-показом, а частным пространством с индивидуальным характером.
Мельцер и заказчик — князь Виктор Сергеевич Кочубей — работали над планировкой вместе, подстраивая проект под нужды семьи: это не просто дом, а тщательно продуманное жизненное пространство.
Когда эпоха обогнала здание
К моменту окончания строительства Петербург уже стоял на пороге больших перемен. Революция прервала историю семьи: Кочубеи уехали за границу, и дом вскоре получил новую роль. С 1917 года здесь располагался штаб воздушной обороны Петрограда, а затем в 1920–30-е годы дом стал местом медицинских учреждений, включая детскую поликлинику.
В последние десятилетия здание частично реконструировано, внутри сохранились элементы раннего XX века, а фасад играет свою светлую партию на тихой улице.
Особняк на Фурштатской — пример петербургского модерна, который не стал музеем под открытым небом, но всё ещё рассказывает о вкусах и времени, в котором был создан. Его белый кирпич на фоне городской пыльной истории становится символом эпохи, пережившей себя.