Петроградская сторона — район, где камни умеют рассказывать истории, а каждая вторая парадная достойна отдельного фотоальбома. Улица Ленина (она же Широкая) — идеальный пример.
Она вроде бы короткая, чуть больше километра, но по плотности архитектурных сокровищ могла бы потягаться с целыми кварталами центра.
Её история начинается с честного названия — Широкая. На старых картах XVIII века эта линия и правда шире остальных.
Тут стояли в основном деревянные дома, а к началу XX века начали расти доходные дома с башнями, лепниной, балконами и маленькими архитектурными причудами.
После революции улицу переименовали в честь Ленина — не ради галочки, а потому что тут жила сестра вождя, а он сам останавливался у неё.
Начинаем прогулку от дома Сажина — скромный северный модерн архитектора Претро. Тут нет вычурных сов или башенок, только шуба-штукатурка, рельефная плитка у первого этажа и полоска синего кафеля под карнизом — как изящный шарфик на строгом костюме.
Через дорогу — Кропоткинский сквер, зелёный остров на месте исчезнувших во время войны построек. А рядом — кирпичный исполин 1920-х: понижающая подстанция Волховской ГЭС.
Представьте, как после десятилетнего строительного затишья, в только что пережившем революцию городе, появилось это здание с ленточным остеклением — символ новой эпохи.
Дальше улица начинает рассыпать жемчужины одну за другой. Белозерские бани архитектора Сюзора — напоминание о том, что Петербург ещё сто лет назад страдал от антисанитарии, и бани были не только гигиеной, но и социальным проектом.
Поворачиваем взгляд — и вот он, король Петроградской стороны: доходный дом Колобовых. С башней, куполом и лепниной, как у дворца, но построенный купцами, начавшими с маленькой лесопилки. После революции они лишились всего и жили в коммуналке… в своём же доме.
Чуть дальше — АТС 1930-х, первый автоматический узел города, строгий конструктивизм, и напротив — модерновый дом Рунова, где лепные венки соседствуют с эркерами.
На перекрёстке с Большой Пушкарской улицей — Матвеевский сад. Когда-то тут стояла церковь, куда ходила Ксения Петербургская. Сегодня только земляное возвышение и табличка напоминают об этом.
Улица идёт дальше, и каждый десяток шагов — новая история: дом Казакова с маскаронами, дом Стрелина с куполами, дом Алюшинского, густо населённый котами и медведями из камня. Есть и сталинская «литературная» громада, где жила Ахматова, и скромный особняк-фотоателье Жено с садом, выглядывающим на улицу.
Финал — «плоский» дом Эрлиха на остром углу. С некоторых ракурсов он действительно кажется листом картона, поставленным ребром. А в нём когда-то жил Ленин — точнее, у сестры.
Пройдёшь эти полтора километра — и поймёшь, что название «Широкая» было не только про ширину улицы, но и про широту историй, которые она хранит.