Для большинства жителей Петербурга дворцовые перевороты оставались «верхушечным» делом, мало влияющим на повседневную жизнь.
Рядовые горожане — ремесленники, купцы, мелкие чиновники — продолжали трудиться, торговать, строить дома.
Более того, именно в этот период город начал обретать черты нормальной, а не чрезвычайной жизни.
К 1750-м годам здесь уже работали постоянные рынки, открывались частные лавки, действовали первые трактиры и герберги (гостиницы).
Однако политическая нестабильность создавала особую атмосферу всеобщей подозрительности.
Деятельность Тайной канцелярии, особенно активная при Анне Иоанновне, затрагивала не только знать. Доносы, аресты по наветам, пытки и казни на Сытном рынке или у Троицкой церкви становились частью городского фольклора. Каждый переворот сопровождался манифестами о всепрощении, которые выпускали из тюрем одних и отправляли в ссылку других.
Жизнь в столице учила осторожности, умению не высказывать лишнего и быстро присягать новому властителю.
В то же время, постоянная смена правителей порождала своеобразный цинизм и прагматизм: горожане привыкли, что власти приходят и уходят, а город остаётся.