Современному человеку трудно представить, что публичное празднование Нового года — того самого, с ёлкой, украшениями и гуляниями — когда-то официально преследовалось.
Прежде чем занять своё законное место в советском календаре, любимый праздник прошел через период запретов и идеологических войн, напоминая о том, как тесно традиции переплетаются с политическим климатом.
Немецкие корни и революционная дружба
В начале XX века статус Нового года в России метался из стороны в сторону, что во многом было связано с меняющимися отношениями с Германией — страной, подарившей России множество рождественских и новогодних традиций.
От пышно наряженных сладостями ёлок до светских мероприятий — всё это воспринималось как иноземное новшество.
С приходом к власти большевиков, первоначально запрет был отменен. Революция произошла и в Германии, и казалось, что две страны идут “одной дорогой”.
Однако многие убежденные большевики продолжали смотреть на Новый год и Рождество как на “пережиток досоветского прошлого”, пытаясь заменить их новой, пролетарской культурой.
Ленинская ёлка: личный пример вождя
Праздник имел интересный социальный подтекст. Для многих детей из крестьянских семей новогодняя ёлка с игрушками была чем-то невиданным — до революции это считалось исключительно «барской забавой» и «иноземным новшеством».
В 1919 году сам Владимир Ильич Ленин устроил новогодние гуляния в Сокольниках. Эти события вошли в историю, о них сохранились описания, например, в рассказе Александра Кононова «Ёлка в Сокольниках».
Праздник был полон сюрпризов:
“В комнату вваливалось нечто, похожее на слона”.
Каково же было удивление детей, когда выяснялось, что под чехлом от рояля скрывался сам товарищ Ленин. После этого вождь аккомпанировал детям на рояле и играл с ними в кошки-мышки.
Восемь лет тайных празднований
Казалось бы, после такого личного участия вождя положение праздника должно было стабилизироваться. Но уже в 1920 году власти вновь запретили Новый год, объявив его исключительно «буржуйским» и религиозным.
Наступили восемь лет, когда новогодние торжества оказались под негласным запретом.
Тем не менее, люди не перестали отмечать праздник — просто он ушел в тень. Люди праздновали в узком семейном кругу, в “спокойной и почти скрытной обстановке, с традиционными поздравлениями и подарками, особенно для детей”.
Окна плотно занавешивались, чтобы бдительные дежурные не могли выследить эти теплые посиделки.
В середине 1920-х годов попытки регламентировать этот день превращали его в “строго регламентированное заседание с докладами, направленное на отказ от религиозности”.
Даже в таком серьезном формате находилось место для концертов, игр и танцев, а мероприятие часто именовалось не иначе как «Красная ёлка». При этом 1 января оставалось рабочим днем.
Возрождение через детскую радость
Ситуация кардинально изменилась лишь в 1935 году. Переломным моментом стала публикация в газете «Правда», где было предложено организовать для детей праздничные новогодние ёлки.
Этот шаг положил начало долгожданному возрождению традиции. Запустился массовый процесс производства советских ёлочных игрушек, украшений и подарков, а также, что немаловажно, шампанского.
Секретарь Киевского обкома ВКп(б) П.П. Постышев направил в «Правду» письмо, в котором была зафиксирована новая директива:
“В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах – везде должна быть детская елка! Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне нового года елку для своих ребятишек”.
Наука праздновать: стандартизация чуда
Организация ёлок быстро превратилась в своего рода науку. В 1937 году, после двух лет экспериментов, вышел сборник «Ёлка», ставший настольным пособием.
Он содержал сценарии, ноты, инструкции по технике безопасности и, конечно, детальные описания героев. Никакой двусмысленности не допускалось, поскольку представления проводились для детей всех учреждений.
Были утверждены строгие стандарты для главных персонажей. У Деда Мороза — “белая длинная борода и усы, посох/жезл, красно или сине-белый костюм”. У Снегурочки — коса, кокошник или шапочка, в белом или сине-белом наряде.
Помощниками могли выступать сказочные звери или персонажи советской детской литературы — Буратино, Чук и Гек, Незнайка.
Методисты потратили много сил, чтобы именно эти герои стали неотъемлемыми символами года, вытеснив потенциальных кандидатов вроде Лешего или Петрушки.
Был создан целостный новогодний мир, где каждый участник, от проводящего до ребенка, ощущал себя частью мистического ритуала.
“Проводящие стремились к тому, чтобы новогоднее представление переживалось участниками как мистическое действие, как ритуал, в котором нет деления на зрителей и действующих лиц”.
С 1937 года в Москве, в Колонном зале Дома Союзов, ежегодно проводилась Всесоюзная новогодняя елка, получившая титул главной ёлки страны. Вера в Деда Мороза стала для нескольких поколений священной и неоспоримой.
Укрепление этой веры привело к тому, что уже в конце декабря 1947 года первый новогодний день был официально объявлен нерабочим праздничным днем.
Читайте также эксклюзивные и самые интересные материалы портала Городовой.