Смена театрально-концертной инфраструктуры была чутким барометром глубинных сдвигов: от культуры как частной собственности и развлечения элиты — к культуре как общественному институту и профессии.
Конец эпохи крепостных театров
Их закрытие к середине века было вызвано не только указами, но и экономикой. Содержать собственную труппу, оркестр, костюмерные и сцену становилось разорительно даже для самых богатых вельмож (Шереметевых, Юсуповых).
Кроме того, сама идея «человека-собственности», выступающего на сцене, стала анахронизмом в эпоху, когда в обществе нарастали дискуссии о личности и свободе.
Многие талантливые крепостные актёры были выкуплены в казну, пополнив труппы императорских театров.
Это символизировало переход искусства из частных рук в ведение государства — шаг к его систематизации и профессионализации, но и к усилению контроля.
Публичная площадка: новый социальный контракт
Зал Энгельгардта и особенно Дворянское собрание (ныне Большой зал Филармонии) были принципиально иными пространствами. Это были не частные салоны и не придворные сцены. Сюда мог купить билет любой желающий, обладающий средствами и приличным костюмом.
Это рождало новый тип отношений: артист — платная публика.
Успех теперь измерялся не милостью барина или царя, а сбором и аплодисментами разнородной аудитории.
Здесь выступали на равных европейские гастролёры (Лист, Берлиоз) и русские исполнители.
Публика становилась более демократичной (купцы, чиновничество, разночинная интеллигенция) и взыскательной — она платила деньги и ждала мастерства.
Формирование концертного рынка
Появление таких площадок стимулировало рост профессионализма.
Музыканты должны были готовить сольные программы, конкурировать за внимание публики. Возникала необходимость в импресарио, в рекламе, в системе абонементов. Культура становилась отраслью городской экономики.
Это закладывало основы для будущей сети филармоний, концертных залов и, в конечном счете, для появления независимого, свободного художника, живущего на доходы от своего труда, а не на подачки мецената.
Проход сегодня через порог Большого зала Филармонии — это шаг в пространство, где впервые в России искусство начало говорить с обществом напрямую, через рыночные, а не феодальные отношения, что в итоге стало одним из мощнейших факторов его развития.