Санкт-Петербург, 1745 год. Зимний дворец наполнен не только блеском балов, но и напряжением тайных страстей. Императрица Елизавета Петровна, окруженная блеском и властью, предъявляет своим фаворитам недвусмысленные требования.
Ее правила, не закрепленные в указах, но соблюдаемые неукоснительно, становятся залогом не только ее расположения, но и, порой, самого существования.
Запрет №1: Возраст — тайна за семью печатями
Елизавета Петровна, как и многие женщины, остро боялась признаков старения. В 1745 году ей было 36 лет, но сам вопрос о возрасте был под строжайшим запретом.
«Если кто-то спрашивал: “Сколько вам лет, ваше величество?”, она отвечала: “Столько, сколько нужно”», — сохранилось в воспоминаниях.
Фаворитам предписывалось избегать разговоров о «прошлых временах», не упоминать ее мать, Евдокию Лопухину, и, конечно, не сравнивать императрицу с молодыми фрейлинами.
Даже комплимент, который мог быть истолкован как намек на возраст, требовал тонкости.
«Однажды Разумовский сказал: “Вы сегодня моложе, чем вчера”. Она улыбнулась. Это был комплимент, который спас ему жизнь», — передает камердинер.
Запрет №2: Подарки — только для двоих
Щедрость Елизаветы не знала границ — дворцы, ордена, деньги сыпались на ее избранников. Однако, все эти дары предназначались для узкого круга.
Появление фаворита при дворе с новым украшением или титулом, полученным от императрицы, расценивалось как неприкрытое хвастовство.
«Она говорила: “Подарок — между нами. Пусть знает только тот, кому он дан”», — гласит предание.
Алексей Разумовский, один из самых близких ей людей, носил ордена только в ее присутствии, а подаренный ему дворец называл «домом друга», избегая упоминания имени императрицы.
Запрет №3: Политика — не для любовников
Елизавета Петровна ценила мужчин, но советов в государственных делах от них не искала. Фавориты могли быть ее любовниками, но никогда — политическими советчиками.
«Она говорила: “Ты — для сердца, не для кабинета”».
Попытки одного из фаворитов повлиять на назначение генерала закончились его стремительной отставкой.
«Он исчез из Петербурга за одну ночь. Больше его никто не видел», — пишет дипломат Берхгольц, намекая на решительность императрицы.
Запрет №4: Измена — вечное проклятие
Этот запрет был, пожалуй, самым строгим. Елизавета прощала многое, но не измену.
«Она не ревновала к власти, но ревновала к постели», — отмечали современники.
Слухи о романе Разумовского с одной из фрейлин привели к жесткой реакции. Императрица вызвала обоих, выдержала долгую паузу, а затем велела фрейлине «Уезжай из Петербурга. Навсегда».
Сам Разумовский, но навсегда утратил право даже взглянуть на других женщин.
Запрет №5: Петр I — под запретом для лести
Елизавета Петровна боготворила своего отца, Петра Великого, но не терпела, когда его имя использовали для угодничества.
«Если фаворит говорил: “Вы — достойная дочь Петра Великого”, она морщилась: “Не сравнивай. Я — Елизавета”», — свидетельствует Берхгольц.
Императрица стремилась утвердить свою собственную легитимность, опираясь на свои заслуги, а не на наследие отца.
Эти пять суровых запретов — не просто капризы. Они отражают сложную философию власти Елизаветы Петровны, которая четко разделяла личное и общественное, любовь и политику, доверие и показуху.
Именно благодаря этим правилам ее фавориты оставались любовниками, а не теневыми правителями, не претендуя на большее, чем им было дозволено.