Это машина для извлечения прибыли из воздуха, воплотившая в камне и кирпиче логику капиталистической ренты. Его победа над особняком знаменовала конец «дворянского» Петербурга.
Конструкция как бизнес-модель
Всё в доходном доме было подчинено максимизации прибыли с участка земли:
1. Высота
С отменой запрета строить выше Зимнего дворца дома рванули вверх, до 6-7 этажей. Это была вертикальная урбанизация.
2. Планировка
Дворы-колодцы, минимальные разрывы между корпусами, чтобы втиснуть максимум площади. Знаменитый «дом-город» на углу Гороховой и Мойки с десятками дворов — апофеоз этой идеи.
3. Квартирография
Чёткая иерархия:
- Парадные многокомнатные квартиры с высокими потолками выходили на улицу (1-3 этажи).
- Меблированные комнаты для одиноких чиновников и приезжих — выше.
- Каморки для прислуги, студентов, бедняков — в мансардах, во флигелях, во дворах.
Один дом вмещал в себя всю социальную пирамиду.
Фасад как реклама и ширма
Эклектичный или позднее — модерновый фасад доходного дома был его торговой вывеской. Он должен был привлекать солидных жильцов.
Но за этим фасадом скрывался иной мир: тесные, тёмные дворы, где царила своя, трудовая и шумная жизнь.
Это был архитектурный двуликий Янус: респектабельное лицо — городу, утилитарное, а порой и убогое — внутрь.
Создание новой городской ткани
Улицы, застроенные сплошной линией доходных домов, приобрели иной масштаб и ритм. Они стали каньонами.
Исчезли палисадники, сады при особняках. Городское пространство стало абсолютно коммерческим: каждый квадратный аршин приносил доход.
Это убивало прежнюю камерность, но создавало невероятно плотную, насыщенную среду, где в одном подъезде могли жить академик, модистка, студент-революционер и коммивояжёр.
Доходный дом был инкубатором новой городской культуры — культуры близкого соседства социальных миров, их постоянного трения и взаимовлияния.