Санкт-Петербург раскинулся на болотистой равнине, но его окрестности хранят рельефные "сюрпризы" — холмы, пропитанные историей от древних финнов до имперского блеска.
Доктор филологии Валерий Ефремов раскрывает тайны названий этих природных и искусственных возвышенностей.
Дудергофские высоты: эхо Древней Руси и немецких хофов
Даже в топкой низине, где Петр I заложил свою столицу, ледниковый период оставил следы — холмы, осколки берегов древнего Литоринового моря. В их числе — знаменитый Дудергофский массив.
Топоним "Дудергоф" возник задолго до основания города и полон загадок. Одна гипотеза связывает его с русским "дударь" — "сторож", намекая на новгородский дозорный пункт на холме.
Другая отсылает к финно-угорскому duoddar — просто "гора". Шведские карты XVII века уже фиксируют это имя, часто с немецким hoff ("двор").
С вершины: Ореховая гора, Воронья и церковный Кирхгоф
Ключевой пик комплекса — Ореховая гора (176 м), чьё название "читается" насквозь: в древнерусском "гора" означала любую заметную высотку.
Рядом — Воронья гора (147 м); до XVIII века их считали одним целым. Соседний Кирхгоф (170 м) — чисто немецкий: Kirche hoff значит "церковный двор".
Имя пошло от лютеранской церкви в Туутари, одном из древнейших приходов Ингерманландии.
Парнас Шуваловых: рукотворный шедевр в Парголово
В Ленобласти дворяне создали свои холмы из амбиций. Ярче всех — Парнас в Шуваловском парке.
Графы Шуваловы с 1750-х обустраивали угодья: Петр Иванович насыпал вершину землёй из двух прудов (позже прозванных "Шапкой Наполеона" и "Рубашкой Наполеона").
На "античном Парнасе" разбили смотровую площадку — оттуда парк лежал как на ладони, а в ясный день виден был Финский залив.