Памятники следует воспринимать, как сложные идеологические машины, работающие с символами.
Их задача — вписать недавние военные триумфы России в вечный, вневременной контекст мировой истории, возведя империю в ранг наследницы Рима.
Античный код как язык величия
Архитекторы и скульпторы сознательно использовали узнаваемый язык античной традиции:
- триумфальные арки,
- колонны,
- колесницы Победы (Ники),
- лавровые венки.
Это был международный язык власти, понятный любой европейской элите.
Александровская колонна — прямая отсылка к колонне Траяна в Риме и Вандомской в Париже.
Но здесь был важный нюанс: ангел на вершине (лицом, как считали, похожий на Александра I) попирал змея — символ побеждённого Наполеона. Античная форма наполнялась конкретным российским содержанием.
Создание сакральной географии
Расположение памятников было ключевым.
Нарвские ворота встречали гвардейцев, возвращавшихся из Заграничного похода, — они ставили точку в истории войны 1812 года.
Московские ворота на въезде в город со стороны Москвы (отсюда и название) отмечали победу в другой войне — русско-турецкой 1828-29 гг.
Они формировали «триумфальные ворота» в столицу.
Арка Главного штаба и Александровская колонна в самом сердце, на Дворцовой площади, возводили частную победу над конкретным врагом в ранг вечной, абсолютной победы Империи как таковой.
Прогулка от Московского вокзала по Лиговскому проспекту к Обводному каналу, где стоят ворота, — это буквальное «вхождение» в город-победитель.
Национальный миф в бронзе и чугуне
При этом памятники не были слепым копированием.
На барельефах Александровской колонны изображались не мифические герои, а русские воины в антикизированных, но узнаваемых мундирах и кольчугах.
Чугун, из которого сделаны Московские ворота — материал современный, промышленный, символ мощи отечественной индустрии.
Получался синтез: мы такие же великие, как древние римляне, но наша сила — в современной армии и заводском производстве.
Эти памятники учили горожан и гостей столицы новой истории: Россия — не периферия Европы, а её новый центр, новый Рим, чьи победы столь же масштабны и вечны. Они превращали центр Петербурга в постоянный, незавершаемый парад Победы.