1880 год ознаменовался для Петербурга не только переходом эпох, но и реальным изменением его облика — каменные дома наконец сравнялись по численности с деревянными.
Тогда же город начал по-настоящему превращаться в «каменную столицу», что отражало стремительный строительный бум второй половины XIX века.
Это было время реформ Александра II — переселенцы из деревень, народ без особых средств и требований к жилью, устремлялись в город, где для них быстро возводились новыми муравейники — доходные дома.
Но массовое строительство шло ценой диковинных компромиссов — качество жилья падало, уступая место количеству и прибыли домовладельцев. Ленивое отношение к благоустройству и гигиене стало нормой бытового ужаса.
Муравейник на Большой Спасской — письмо из жилого ада
В февральском номере газеты «Петербургский листок» 1880 года появилось письмо — крик души одного из жильцов доходного дома, расположенного на Большой Спасской улице, дом 16/1.
Как пишет блогер Вячеслав / Про Петербург, этот адрес, словно живое олицетворение проблем новой эпохи.
Так называемый «маленький комендант» дома — дворник — управлял жизнью и бытом жильцов со всей строгостью и равнодушием к их нуждам. Как говорится в письме:
«…лестницы от сора не выметаются, а освещаются (и то преимущественно сальными огарками) только в каких-нибудь экстренных случаях; каким образом местные не ломают себе шеи — одному Богу известно».
Ирония в том, что хозяин дома якобы выделял деньги на освещение — но их использование контролировалось дворником, высказывающимся так:
«моль, прежде этого никогда у нас не далось и не бывало».
Простыми словами — традиции грязи и тьмы сильнее любых новаций.
Мрак и вонь — повседневность в доходном доме
Путь мусора и нечистот буквально угрожал жителям: «густые и жидкие кухонные остатки» дворник выливал прямо во двор, «в отверстие городской трубы», а твердые отходы гнили на мостовой неделями.
Туалеты, именуемые «кабинетами уединения», очищались крайне редко и распространяли «удушливый смрад», от которого «трудно было дышать».
Несмотря на опасность возгорания из-за неаккуратно очищаемых печных труб, на чердаках скапливалась «рухлядь», а жильцы вынуждены были принимать такие условия молча, ведь большинство — «люд небогатый», и общая власть дворника делала жалобы бесполезными.
Маленький комендант и его власть над жизнью людей
Почему дворника называли «маленьким комендантом»?
Потому что именно он решал — попадет ли в квартиру новая семья, и мог влиять на их покой, ведь тесно сотрудничал с полицией, а жалобы на него могли превратиться в настоящие проблемы для жильцов.
Отсутствие современной канализации означало, что нечистоты сливались во двор, где находились специальные ямы — и их вывозом занимались «золотари», дорогие в обслуживании.
Таким образом, по факту жильцы жили в постоянной антисанитарии, и обращение в газету было последним средством достучаться до властей.
Для простого работяги, в сравнении с многочисленными домами богатого мясного купца Головина, это был едва ли не единственный шанс на справедливость.
Перенаселение и упадок — тени грядущего века
Заявленное в письме возмущение — лишь предвестник более тяжелой участи в начале XX века, когда перенаселенность достигнет катастрофических масштабов: по статистике, на одну жилую комнату в Петербурге будет приходиться пятнадцать человек.
Тогда «кошмарный быт» 1880 года покажется относительно легким.
Как заметил один современный исследователь той эпохи — «это была эпоха, когда терпение бедных работяг еще позволило богатеть домовладельцам, а дворники-‘коменданты’ чувствовали свою безнаказанность».