В начале XX века, когда император Николай II еще правил Россией, на горизонте петербургской промышленности сиял как маяк завод «Треугольник». Сегодня, читая рекламные объявления того времени, невольно ловишь себя на мысли:
«Неужели так и было на самом деле?!»
Крупнейший резиновый завод страны, Товарищество Российско-Американской резиновой мануфактуры, зазывал на работу молодых женщин, предлагая условия, которые и в наши дни показались бы завидными.
Эти обещания — «вот ведь какая страна была», «соцпакет не хуже чем сейчас», «вот тебе и кровавый царский режим» — звучали уж очень заманчиво.
Обещания «молочных рек»
Представьте себе: завод, принимающий на работу девушек от 18 до 30 лет, и каждому предлагает:
- Рабочий день — от 8 до 10 часов.
- Бесплатное временное жилье до момента обустройства.
- Бесплатные ясли на 500 детей, школа на 500 учеников.
- Полностью бесплатная медицинская помощь: приемный покой, врачи, фельдшеры, акушерка и аптека.
- Бесплатные койки в городских больницах.
- Загородный отдых после болезни.
- Обеспечение на старость, страхование от несчастных случаев, премии за долгую службу.
- Несколько больших домов для семейных рабочих с благоустроенными квартирами.
Сказка — да и только. Сам завод славился по всей Европе, а его недорогие и качественные калоши пользовались огромным спросом. Акционеры радовались стабильным дивидендам, ведь прибыль щедро делилась.
Казалось, всем хорошо. Но почему же тогда завод так настойчиво звал именно молодых женщин?
Цена «аккуратности» и «усидчивости»
Ответ прост и циничен: женщинам платили в два раза меньше, чем мужчинам. При этом они считались более усидчивыми и аккуратными. А ведь работа по склеиванию галош требовала именно этих качеств.
Вдыхание паров бензина, фенола и сероводорода — неизбежных спутников резинового производства — было «ежедневным ароматом» для работниц.
Но зачем механизировать и автоматизировать процесс, когда в Петербург ежедневно прибывали новые, неграмотные девушки из деревни, жаждущие лучшей доли? Именно их и можно было привлечь в «галошницы» таким заманчивым объявлением.
Но этих девушек, названных в просторечии «трясучками», ожидала иная реальность. «Трясучки» — потому что, надышавшись ядовитых паров, они получали «в подарок» от вредного производства трясущиеся руки, испорченные легкие и больные головы.
Дышать «уютом» без вентиляции
А как обстояли дела с вентиляцией и промсанитарией? Фотография цеха галошниц 1904 года красноречиво демонстрирует: вентиляции практически нет, а окна плотно закрыты, чтобы работницам было «уютнее».
Беспокойство по поводу вредных паров проявилось лишь после грандиозного скандала в марте 1914 года. На заводе «Треугольник» случилось массовое отравление галошниц.
Десятки работниц ежедневно доставляли в больницы, потерявших сознание или «поехавших крышей» из-за особо ядреного состава клея. Скандал дошел до Государственной Думы.
И что же — страховка, бесплатное лечение, компенсации? Ничего. Дирекция сначала пыталась свалить вину на «революционеров», подсыпавших яд. Лишь к началу 1917 года удалось выбить у них хоть какие-то компенсации.
Такова была реальность «страхования».
8 часов в «раю»?
В свете этого, 8-10-часовой рабочий день уже не кажется таким уж привлекательным. Ведь 8 часов в парах бензина — это 8 часов в ядовитой атмосфере. А на деле галошницы работали не 8 и даже не 10 часов, а гораздо больше.
Работа была сдельной: сколько склеил — столько и заработал. Поэтому, чтобы хоть как-то прожить, они оставались сверхурочно, вкалывая по 10-12 часов. На словах же можно было работать и 8 часов, но тогда заработок был бы смехотворно мал.
«Отличные» заработки для «передовиков»
Заработок галошницы составлял 3-4 копейки за склеенную пару. Отсюда и прибыли, и низкая цена готовой продукции. На «Треугольнике» в 1914 году трудилось 13 тысяч человек.
Тысячи работников были нужны лишь потому, что почти все делалось вручную, а оплата была минимальной. В 1914 году зарплата галошниц колебалась от 43 до 80 копеек в день.
Запись в расчетной книжке галошницы Анастасии Ивановой за 1903 год показывает, что она делала по 160-169 пар галош, получая от 6 рублей 40 копеек до 6 рублей 76 копеек.
Если это была еженедельная оплата, то ежемесячный доход составлял бы около 26-27 рублей.
Но, скорее всего, это оплата за две недели, что дает месячный заработок около 13 рублей — куда более реалистичная цифра для 1903 года, совпадающая с данными депутата Бадаева.
В любом случае, для вредного производства и 10-12-часового рабочего дня, такая зарплата была невелика.
Ей явно не хватило бы на аренду квартиры, сравнимой с той, что снимал товарищ Сергей Аллилуев, который, впрочем, занимался более квалифицированным трудом.
Реальность «бесплатной» медицины
А теперь о «бесплатных» врачах, аптеке и прочих благах. Формально все это было. Но как это работало на практике, показал скандал 1914 года. Следственная комиссия установила:
«рабочие жалуются следственной комиссии на заболевания грудных детей, с которыми происходят те же припадки, что и с матерями…»
Газета «Русское слово» от 22 марта 1914 года сообщала:
«На заводах резиновой мануфактуры «Треугольник» ежедневно бывало от 3 до 5 случаев отправления, а больных лишившихся трудоспособности, и того больше…»
В этом свете премия в 15 рублей после 15 лет работы, 40 рублей после 20 лет и 60 рублей после 25 лет выглядит особенно цинично. Кто сможет проработать столько лет, ежедневно вдыхая ядовитые пары?
Дополнительные «плюшки» для «передовиков»
Тем не менее, дом отдыха, ясли и школа действительно существовали. Об этом даже признавали большевики в книге «”Красный треугольник” на путях Октября» (1927 год).
Эти «дополнительные плюшки» играли свою роль: несмотря на низкие зарплаты и вредное производство, завод «Треугольник» почти не бастовал.
Но яслей и школ, как и пятиэтажных домов для рабочих, построенных на Нарвском проспекте, катастрофически не хватало. Они предназначались лишь для «передовиков производства».
Поэтому, видя «шикарный соцпакет» мануфактуры образца 1913 года, не стоит спешить с выводами. Стоит задуматься, почему хозяева фабрики были так щедры к неквалифицированной рабочей силе.
Вникнув глубже, можно понять, что реальность была далеко не так радужна, как обещала яркая реклама.