Когда будущий король Британии впервые оказался в Петербурге, его миссия звучала почти по-архитекторски: спасти исторический город от разрушения и вдохнуть в него новый ритм.
Это был май 1994 года — принц Чарльз приехал по приглашению Анатолия Собчака и сразу попал в хронику как первый Виндзор, официально ступивший на российскую землю после революции.
Он начал с Петропавловской крепости — осматривал усыпальницу Романовых, расспрашивал мэра, когда перезахоронят Николая II, и, по воспоминаниям очевидцев, выглядел искренне вовлечённым.
Потом прошёлся по Зимнему, заглянул в Академию художеств, Михайловский дворец и даже Мариинскую больницу, где обсуждал проблемы финансирования. Вечером — «Пиковая дама» в Мариинском театре.
На Пискарёвском кладбище Чарльз возложил венок жертвам блокады, а старик в толпе крикнул: «Да здравствует король!» и мгновенно стал звездой британских газет.
Спустя девять лет, летом 2003-го, принц вернулся. На этот раз — уже в роли старого друга города. Снова Петропавловка, теперь с выстрелом из пушки ровно в полдень; потом — Петергоф, Меншиковский дворец, музей «Водоканала» и визит в центр помощи жертвам насилия «Александра».
Он встречался с детьми в Институте ранней интервенции, провёл заседание форума бизнес-лидеров и успел слетать на Соловки, передавал Marieclaire.
Для Петербурга визиты Карла III стали редким примером дипломатии без официоза — с искренним интересом и уважением к городу, где британская история переплетена с русской куда теснее, чем принято думать.