Исаакиевский собор — редкий пример здания, которое невозможно "прочитать" за один обход. Чем больше всматриваешься в его горельефы, тем чаще появляются новые детали. Среди святых, императоров и аллегорических фигур на западном портике можно заметить и неожиданного персонажа — портрет самого архитектора, Огюста Монферрана.
Горельеф, на котором он остался навсегда
Западный фронтон с композицией «Святой Исаакий Далматский благословляет императора Феодосия» создавал скульптор Иван Витали. Монферран, как и над прочими элементами собора, лично курировал работу — и прекрасно знал, что один из персонажей подозрительно узнаваем.
В левом углу горельефа изображён молодой мужчина с обнажённым плечом, в римской тоге, гордо поднявший голову. В руках — модель Исаакиевского собора, у ног — египетская статуя, намёк на связь европейской архитектуры с древними культурами.
Это действительно портретное изображение Монферрана, точно узнаваемое по чертам и пропорциям.
Почему его появление вызвало вопросы
Портрет архитектора среди религиозных персонажей вызвал недоумение ещё при жизни Монферрана. По одной из версий, император Александр II счёл такое соседство слишком смелым — слишком "мирским" в окружении святых.
Историки осторожны в оценках, но факт остаётся фактом: Монферран просил похоронить его в Исаакиевском соборе — и получил отказ.
Официальная причина проста: архитектор был католиком, и хоронить его в православном храме не разрешили. Однако в общественной памяти закрепилось и другое объяснение — что слишком заметное "присутствие" на фасаде сыграло свою роль.
Так чья это всё-таки инициатива?
Скульптор Витали в своих работах действительно нередко использовал портреты современников — традиция XIX века. Монферран мог согласовать деталь, мог закрыть на неё глаза, а мог и одобрить — документов, однозначно трактующих эпизод, нет.
Но именно эта двусмысленность делает горельеф особенно интересным: архитектор, создавший один из главных символов Петербурга, действительно оставил на нём собственный след.