В истории Санкт-Петербурга, как и всей Российской империи, случаи рождения незаконнорожденных детей были не редкостью. Вопрос о том, как записывать бастардов в метрические книги, решался разными способами, особенно среди дворян. От фиктивных семей до фамилий-анаграмм — каждый случай находил свой путь в документах.
Фамилия по «приемному» отцу
До реформ Николая I дворяне нередко прибегали к помощи бездетных или бедных родственников, которые официально записывали чужих детей как своих. Так поступил, например, дворянин Андрей Жуковский, который «усыновил» Василия Жуковского, рожденного от турчанки и помещика Бунина.
Сокращение фамилии настоящего отца
Если богатый отец хотел оставить сыну хоть какой-то знак о себе, он мог дать ребенку «кусочек» своей фамилии. Так появились Пнин (от Репнин), Уманцев (от Румянцев) и Бецкой (от Трубецкой).
Придуманная фамилия
В некоторых случаях фамилию выбирали без связи с родителями. Например, академик Александр Востоков получил свою фамилию от переведенного на русский языка имени отца — Остен-Сакен, ставшего «Востоков».
Фамилия-анаграмма
Чтобы фамилия звучала благородно, ее могли «перевернуть». Дочь князя Волконского стала Римдалв, а архитектор Иван Петров взял псевдоним Ропет, отмечает Дзен-канал «Мой XIX век».
Фамилия по названию имения
Еще один популярный вариант — назвать бастарда по месту, где он родился. Многие известные фамилии произошли именно так.
В Петербурге и его окрестностях тоже были свои дворянские тайны. Вековые традиции требовали скрывать связи и заботиться о репутации. Но несмотря на все уловки, бастарды находили свои места в истории — иногда даже оставляя более заметный след, чем их законнорожденные сверстники.