Роман Дмитрия Фурманова «Чапаев» был канонизирован советской культурой, а снятый по нему фильм братьев Васильевых создал культ героического начдива — простого, лихого, почти святого.
Но реальный Чапаев вовсе не был ни героем романа, ни другом писателя. Более того — он стал для Фурманова личным кошмаром.
Ная — раскол между мужчиной и мифом
Кто действительно был в отряде Чапаева, так это не выдуманная Анка-пулемётчица, а жена самого комиссара — Анна Фурманова, прозванная мужем поэтично «голубой Наей». С ней и связан ключевой конфликт.
Когда Анна приехала в дивизию с чемоданами театральных костюмов, Чапаев взбеленился. Женщин он на дух не переносил — жизненный опыт научил не доверять: две его Пелагеи — первая жена и вдова боевого товарища — изменили ему.
Но Ная вскружила голову. Вскоре он уже сопровождал её повозку, брал за руку, смотрел в глаза. А в дневниках Фурманова появляются строчки:
«Он хотел моей смерти, чтобы Ная досталась ему…»
Сохранилось и письмо самого Чапаева к Анне — неистовое, неграмотное, отчаянное. И слишком человеческое, чтобы войти в литературный роман.
«Он не комиссар, а кучер»
Ненависть стала взаимной. Фурманов, поначалу восхищённый Чапаевым, постепенно начинает видеть в нём не харизматичного героя, а опасного анархиста. Он пишет рапорты наверх, обвиняет начдива в самоуправстве, в том числе и в том, что тот якобы поднял на него руку.
Чапаев в ответ докладывает Фрунзе, что комиссар не ведёт политработу и вообще ни на что не годен. Конфликт был настолько острым, что в дивизию одна за другой приезжали комиссии, а в конце концов Фурманова перевели в Туркестан — по сути, подальше от начдива, которого он больше не выносил.
Когда Дмитрий и Анна уехали, Василий Иванович сник. Через два месяца он погиб — по одной из версий, убит своими же по приказу из центра.
Миф
Фурманов умер в 1926 году, так и не успев объяснить, зачем написал книгу, в которой не осталось ничего от реального Чапаева. А вот Анна пережила всех. Именно она написала пьесу «Чапаев», именно она, по легенде, и придумала Анку-пулемётчицу, будто бы отразив в ней и себя, и боль от того, что не ей достался герой народной войны.
