Когда Пётр I вернулся с европейского вояжа, он уже знал, что будет ломать — и как. Под нож пошли не только бороды, взялся государь и за женскую скромность.
До реформы русские женщины щеголяли в длинных сарафанах, душегрейках и охабнях — одежде, которая не только защищала от холода, но и полностью скрывала тело. После — плечи наружу, грудь напоказ, головы обнажены.
Раньше за такое могли счесть блудницей. Теперь — боярыней на ассамблее.
От сарафана до корсета
До Петра мода в России развивалась по-своим, восточно-христианским рельсам. Женский костюм защищал, оберегал, сохранял здоровье. А после указов царя о «немецком платье» скромность объявили пережитком, а тепло — врагом цивилизации.
Женщин обязали надевать европейские платья. Торговля русскими нарядами была под запретом. Куклы в заграничной одежде висели у ворот Белого города — как визуальное пособие, как угроза.
Эстетика или насилие
В 1705-м вспыхнул бунт в Астрахани. Люди не хотели идти в церковь в «греховных» нарядах. Их называли антихристовыми, богохульными. Пётр не сдался: бунтовщиков казнили, бояр штрафовали.
Женщины же начали болеть: лёгкая обувь в мороз, корсеты, которые уродовали тело, и декольте, при которых сквозняк в зале превращался в приговор. Бесплодие стало расплатой за модные балы, но зато перед европейцами правителю было не стыдно.
Наряд поменяли, но европейцы продолжали смотреть на Россию сверху вниз. А русская элита — сверху вниз на свой же народ.