Николай Цискаридзе не делает вид, что Петербург — город его мечты. Он не восторгается кронштадтскими ветрами, не носит зонт в тон каналам и, в отличие от многих, не впадает в культурный транс при виде Мариинского театра. И всё же, когда дело доходит до балета, педагогики и смысла — он всегда выбирает северную столицу.
В интервью артист снова поставил диагноз: соперничество Москвы и Петербурга — живо, особенно в балетной среде. Причём не на уровне афиш и гастролей, а в недобрых взглядах и затаённой злости.
Он рассказал о своей ученице из Петербурга, блестящей балерине, которую пригласили в Большой театр. В Москве это вызвало почти обиду. Как будто у столичных хореографов вечно под ногами кто-то «с акцентом из Мариинки».
Но именно в этом и кроется правда, которую Цискаридзе не скрывает: в Петербурге талант важнее связей. Здесь не нужно быть «чьей-то протеже», чтобы получить роль — достаточно встать к станку и доказать всё своим движением.
Он подчёркивает это не раз: питерская сцена остаётся последним местом, где всё ещё решает искусство, а не кулуарные договорённости.
Парадокс в том, что Цискаридзе не любит город, но уважает его принципы. Да, здесь холодно, здесь медленно, здесь слишком много пафоса и мало искренности. Но здесь по-прежнему умеют слушать музыку Шостаковича не ушами, а телом. Здесь танцуют не ради карьеры, а потому что иначе не могут.
Вот почему, где бы он ни преподавал, какие бы предложения ни поступали из Москвы, сердце его профессии — всё равно на берегах Невы. И пусть ученики потом уходят в столицу, к более тёплым залам и модным кураторам. Рождаться они будут всё так же здесь — в городе, который не любит Цискаридзе, но которому он сам предан больше, чем кому-либо.
