Под перинами старинных особняков прятались не только любовные письма и тайники с драгоценностями. Русские аристократки XVIII века — женщины с безупречными манерами и нежным взором — под покровом благопристойности прятали куда более трогательные и неожиданные слабости.
Среди них — страсть к крошечным собакам, которые делили с ними постель. И не в переносном, а самом прямом смысле.
Миниатюрные «гости» спальни
Крохотные болонки, шпицы и мопсы пользовались безграничной популярностью у дворянок екатерининской эпохи. Эти «пушистые аксессуары» не только украшали дамские колени в гостиных, но и деликатно согревали ноги хозяйки в кровати.
Причем не где-нибудь — а прямо под пуховым одеялом. Феномен объясняется просто: в отсутствии центрального отопления комнатные собачки становились настоящими живыми грелками.
Удивительно, но столь интимная деталь быта светских дам проникла и в литературу. Пушкин, наблюдательный и остроумный, не раз высмеивал привычки светского круга.
В «Онегине» он пишет про нестареющий «аксессуар» Пелагеи Николаевны — всё тот же шпиц, неизменно уютно устроившийся у ног хозяйки. А Грибоедов в «Горе от ума» делает шпицев предметом заискивания — мол, «не более наперстка», зато «шелковая шерстка».
От грелки до статуса
Однако собачки были не только для тепла. Они играли роль своеобразного социального маркера: позволить себе болонку могла лишь знатная особа. Животное заменяло украшение, подчеркивало нежный нрав и даже играло роль живой сигнализации — стоило стукнуть в дверь или услышать скрип, как маленький пушистик заливается лаем.
В этом была своя особая эстетика: барышня, кружева, французский роман — и песик, свернувшийся клубочком на подушке.
Конец одной моды
К началу XIX века эта нежная традиция постепенно сходит на нет. Маленькие собаки перестают быть признаком элиты, уходят с бала в простонародные дома, а в спальни входит мода на холод и аскетизм. Только старушки, как отмечал Пушкин, хранили верность былым уютам и постельным собакам, как последнему отражению ушедшей эпохи.
