Сердце в глазах императора: тайна зрачков Медного всадника
Среди бесчисленных загадок и легенд Петербурга есть одна, которую можно разглядеть невооруженным глазом. Достаточно подойти к Медному всаднику и посмотреть в лицо Петру I.
Сердце в глазах императора: тайна зрачков Медного всадника
«В поле, у реки»: почему Ленобласть стала Меккой для любителей «гламурного кемпинга»
Ленобласть на пике комфорта — где и как отдыхают по-новому.
Город под городом: мифы и реальность петербургских подземелий
Ни одна тема так не будоражит воображение петербуржцев, как тайна подземных ходов.
Малиновый бум в Ленобласти: губернатор призывает горожан к сбору урожая
Работа, проживание и культурная программа — все включено.
Тайна разных окон: почему в старых домах Петербурга они не похожи друг на друга?
Гуляя по улицам старого Петербурга, внимательный прохожий часто замечает странность: на одном и том же этаже одного и того же дома могут быть окна совершенно разных размеров и форм.
Архитектурные ребусы: как в Петербурге появились «дом-утюг», «дом-стена» и «дом-кольцо»
За строгой геометрией петербургских проспектов скрывается мир архитектурных головоломок и курьезов. Это дома, которые нарушают все привычные представления о форме, и за каждым из них стоит своя история — история экономии, инженерной смекалки или чистого полета фантазии.
От свалок к биоплато: как будут спасать Суздальские озера в Петербурге
В озерах не рекомендуют купаться, так как они не соответствуют необходимым санитарным нормам.
Небо над окраиной Петербурга: как Комендантский аэродром стал колыбелью русской авиации
В начале XX века самые захватывающие зрелища в Петербурге происходили не в театрах и не на парадах, а на огромных пустынных полях на окраинах города.
Двойной фронт ремонта: как будет проходить обновление главных дорог в Петербурге
В Северной столице приводят в порядок сразу два проспекта этим летом.
Сердцебиение осажденного города: как Ленинградское радио стало оружием в Блокаду
В замерзшем, умирающем от голода и бомбежек Ленинграде был один звук, который значил больше, чем хлеб, и был сильнее вражеских снарядов. Это был голос радио — единственный пульс жизни в городе, который враг считал мертвым.