«Садомазо» или «лучше, чем обшарпанная стена»: петербуржцы спорят о граффити во дворе
«Будет пытаться лишить нас чувства живого»: Константин Богомолов видит опасность ИИ для культуры
Эрмитаж представил цифрового Мишку Топа: петербуржцы гадают, что за зверь и зачем он нужен
СССР на виниле: как старые пластинки превратились в ценные артефакты
Теперь не Петербург: почему культурную столицу переносят в Сибирь
«Жаворонок», «Эсмеральда» и Морской корпус: как понять музыкальную топографию Васильевского острова в Петербурге
Петербург и Куинджи: где и как художник создавал свои великие полотна
Опера на Невском: где в Петербурге услышать бесплатную арию прямо на улице
Арт-инвестиции по-петербургски: куда вкладываются ценители прекрасного и почему рынок не для всех
Четыре канала и один прорыв: как ленинградское ТВ стало глотком свежего воздуха в СССР
Долг, который не отыграть: крупнейший театр Петербурга подает на банкротство
Рок и память: легенда хеви-метала ожила в Петербурге на Зверинской улице улице по соседству с Цоем
Влияние комиксов и советский андеграунд: рисунок Цоя ушел за рекордную сумму с аукциона
Схитрить и сэкономить: лайфхаки для петербургских театралов, желающих увидеть Мариинку вдвое дешевле
Запретное кино: кто и как будет решать, что можно смотреть россиянам
«Мурашки по коже»: как песня группы «Кино» повергла в шок иностранных слушателей
Русский след в музыке Бейонсе: музыкальный критик рассказал, как западные артисты вдохновляются российскими композициями
Закрытый город и песня-легенда: как Учкудук стал символом советской эпохи и что с ним происходит сейчас
Бесплатная музыка под открытым небом: Румянцевский сад станет центром летней культурной жизни Петербурга
Памяти Зураба Церетели: какие скульптуры мастера можно увидеть в Петербурге